Этот день, как и все предыдущие за все недолгое время, что Лесса пробыла в "школе для подростков с ограниченными возможностями", начался свежим, теплым, солнечным и необычайно тихим. Тишину в комнате со светло-бирюзовыми стенами и тонкой полосой белых потолочных плинтусов, цвета слоновой кости деревянной мебелью с незамысловатой резьбой, светлым узорчатым ковром с короткими ворсинками и глухо тикающими настенными часами нарушало лишь чириканье доверчивых соловьев на подоконнике широко распахнутого окна. С улицы в комнату залетал прохладный ветерок, столь желанный в сухое летнее утро, шевелил белоснежные шифоновые занавески, которые, в свою очередь, щекотали пяточки нашей героини, мешая ее попыткам заснуть утром. Дело в том, что около получаса назад ее соседка Ритсу, маленькая шумная зеленовласая девочка, проспала, поэтому очень опаздывала на дополнительное занятие по рисованию, на которое Лесса решительно отказалась идти, аргументируя свой поступок тем, что ее стиль "карикатура первобытных людей" ее вполне устраивает. А собиралась Ритсу всегда шумно и неуклюже, обязательно что-то роняя или не в состоянии найти самостоятельно, а сопровождалось все это причитаниями и быстрым неразборчивым бормотанием на ее родном японском языке, который Лесса и в медленном варианте понимала не всегда. Таким образом девушка просыпалась почти каждый день, однако в другие разы ей и самой нужно было куда-то идти. Сегодня же, когда ей выпал шанс поспать подольше, обстоятельства оказались против такого везения. Следом за шумной Ритсу, в личное пространство девушки вторглась Рока, не менее шумная девчушка с огненно-красными волосами и глазами того же цвета (она еще пыталась убедить всех, что этот цвет - настоящий, а никак не линзы), в поисках самой Ритсу, которая выбежала минутой ранее. А сейчас, в этот самый момент, когда настойчивый ветер в дуэте со шторами все-таки заставили девушку натянуть одеяло на ноги, в дверь снова постучали. Но постучали не так громко и настойчиво, как это делала Рока, а четко и сдержанно. Лесса подумала, что это все ее карма, подпорченная днем ранее из-за не съеденного супа, обреченно вздохнула и позволила неизвестному войти в комнату. Неизвестной оказалась Алисия Сторм, новенькая школьная медсестра (она начала здесь работать примерно за неделю до приезда девушки), которая, по только ей известной причиной, довольно часто навещала хозяйку этой комнаты и всячески пыталась помочь ей освоится на новом месте и хотя бы немного облегчить жизни. Лессу это внимание, честно говоря, пугало и немного раздражало. В Ямаку девушка поступила совсем не по своему желанию, а из-за долгих уговоров родителей. Разумом она понимала, что родители хотят для нее только лучшего, но ей совсем не хотелось учиться, а уж тем более жить там, где повсюду витал запах безысходности. Лессе казалось, что сюда попадают только самые безнадежные случаи, а она была твердо убеждена, что через некоторое время пойдет на поправку. И хотя под "некоторым временем" она имела в виду несколько лет, девушка все равно считала себя скорее здоровой, чем нет, поэтому поступление в эту школу было для нее настоящим стрессом. Здесь все ко всем относились с уважением, все готовы были помочь друг другу, а Лесса привыкла держаться одной и полагаться только на себя. Она действительно с удовольствием была готова помочь другим людям, но со скрежетом зубов позволяла помочь себе в самых необходимых случаях. Алисия являлась ярким примером людей, которых девушка в этой школе старательно избегала.
"И ведь не отвертишься теперь," - безысходно подумала девушка и выдавила из себя фальшивую улыбку вошедшей:
- Доброго утра, мисс Сторм.
Лесса выслушала типичное для Алисии "И вам утречка, мисс Лавлейс", немножко поспорила с ней на тему "доброе утро или не совсем" и терпеливо ответила на все вопросы по поводу своего здоровья. Она, наконец, села на кровати, осторожно спустила ноги на пол и предупреждающе зыркнула на женщину, которая поспешила помочь подопечной подняться.
- Я сама справлюсь, честно! - постаралась заверить Алисию девушка, уверенно улыбаясь. Она уже было потянулась к тумбочке, на которой лежала подготовленная для сегодняшнего дня одежда, но упертая женщина опередила ее.
- И все-таки я вам помогу, мисс Лавлейс, - заботливо ответила она, снимая с начинающей закипать девушки ее ночнушку. Лесса сжала зубы, поджала губы, но все же простила и позволила женщине такую настырность.
"Она просто хочет помочь, Лесса, просто хочет помочь, - твердила себе девушка, послушно поднимая руки, чтобы надеть платье, заботливо поглаженное Ритсу с вечера (та буквально выхватила у девушки утюг, заверяя, что справится с этим делом быстрее и качественнее. И в этот раз Лесса с ней согласилась). Девушка смиренно ждала, пока на нее наденут белые гольфы, застегнут на ногах светло-синие босоножки, долго спорила и даже почти перешла на повышенные тона, но уступила, когда Алисия потянулась за расческой и продолжила раздражаться такой опеке, но уже молча.
Наконец, когда Алисия закончила плести девушке какую-то замысловатую косу, Лесса крайне недовольно посмотрела на женщину, потом в зеркало и все же оценила старания последней. Светлые волосы были аккуратно уложены в странную прическу, которая косичку напоминала лишь у кончиков волос. Собраны волосы были простенькой заколкой аквамаринового цвета - подарок от Ритсу в честь знакомства. "Они идеально подходят под цвет твоих глаз, - сказала она тогда, довольно улыбаясь. - Я как только ее увидела, сразу о тебе подумала". Лесса вздохнула и потянулась к костылям, чтобы дойти до коляски, которую Ритсу, по просьбе девушки, всегда откатывала к входной двери. Вот только если ей казалось, что опека от Алисии уже закончилась, то сейчас она поняла, как же сильно ошибалась. Та, пока девушка смотрелась в зеркало и ностальгировала, успела подкатить коляску и так уверенно держалась за ее ручки, будто была стопроцентно уверена, что будет сопровождать Лессу еще долгое время. Но Лесса так не считала, о чем тут же сообщила:
- Спасибо, что помогли, - как можно мягче начала девушка, хотя, если честно, ей уже давно хотелось повысить голос и начать грубить, - а дальше я и правда сама справлюсь. Тем более, мне сейчас хочется, ну, понимаете, одной побыть, подумать...
Лесса была уверена, что теперь-то Алисия все поняла и предоставит девушку самой себе, но та поразила девушку своей навязчивостью:
- О, не беспокойся! Я просто буду тихо идти рядом, помогать подкатывать коляску. Ну, знаешь, на случай, если руки устанут или еще что понадобиться, - ответила она и так добродушно и мило улыбнулась, что у девушки начался нервный тик. Она и без того с трудом сдерживала себя, чтобы не начать ругаться.
- Что вы, не стоит. Спасибо, но я все-таки сама. Уверяю, все со мной будет в порядке. Если что, я могу попросить о помощи кого-нибудь мимопроходящего, - мило улыбнулась девушка, дотрагиваясь до щеки и стараясь прекратить раздражающее сокращение мышц. - А у вас наверняка других дел полно.
- Да что ты, никаких важных дел у меня нет. А неважные могут и подождать. Все-таки провести время с такой девушкой мне только в радость!
- Нет, правда, - девушка чувствовала, что голос ее начинает дрожать, - мне хочется побыть в тишине. Одной, - она сделала ударение на последнем слове, однако сладкая улыбка на лице Алисии даже не думала сойти с ее лица. Лесса скрипнула зубами.
- Да что ты! Одной же не интересн-
- Я. ХОЧУ. ПОБЫТЬ. ОДНА, - громко и четко произнесла девушка, и хотя мозг уже подавал сигнал об отступлении, рот тем временем продолжал выдавать то, о чем она потом сильно пожалеет. - Мне не нужна помощь, спасибо, дальше я справлюсь сама.
Лесса уже давно не слышала свой голос таким злым, холодным, раздраженным. Наверное, потому что она всегда старалась держать свой нрав под контролем, вот только в этот раз самоконтроль дал трещину. Большую, длинную и очень глубокую, которую нельзя будет просто спрятать за плакатом с любимым актером, нет, здесь потребуется огромное количество шпаклевки, букетов цветов, коробок конфет и тысячи записок с извинениями.
"Но в этот раз мисс Сторм и правда переборщила, - постаралась успокоить себя девушка, вот только растерянное выражение лица Алисии и ее покрасневшие глаза никак не помогали в этом деле, - хотя и я, конечно молодец. Но она и правда перегнула палку. Я и не знала, что она может быть настолько настырной!"
Мисс Сторм тем временем, чтобы ее любимая ученица не увидела ее слез, поспешила извиниться и быстрым шагом вышла из комнаты, на прощание громко хлопнув дверью. Лесса могла поклясться, что слышала ее всхлип, от чего почувствовала сильный стыд и злость одновременно.
Светлоголовая (как ее любила называть старшая сестра) кинула костыли на ковер, ничуть не беспокоясь о возможном шуме, плюхнулась в кресло и со всей силы дернула по колесам.

"Они не виноваты, они не виноваты, они не виноваты, - твердила Лесса себе, сдержанно отказываясь от предлагаемой помощи, - не виноваты, не виноваты, не виноваты... ох, черт, как же достали!"
Каждый в этой школе понимает, как может тяжело приходиться человеку, особенно, если он один едет в инвалидной коляске, и он - хрупкая маленькая девушка, с плохо развитыми (а если быть точнее, то уже давно атрофированными) мышцами на руках, а уж тем более, если она сама крутит тяжелые (как им может показаться) колеса. Поэтому практически каждый считает своим долгом помочь несчастной девушке, которая, как им кажется, уже выбилась из сил и нуждается в их помощи. Даже если на лице у этой девушки абсолютное спокойствие и расслабленность. Даже если ими движет добродетель.
Лесса долго и упорно отказывается от всех предложений довести ее до нужного места, говорит спокойно, вежливо, отвечая на заботливую речь легкой благодарной улыбкой, потом начинает отвечать чуть более остро и уже без улыбки. В какой-то момент девушка не выдерживает и срывается:
- Господи! Да не нужна мне твоя помощь! Предложи свои чистые, искренние и, уж конечно, бескорыстные намерения тому, кто в них нуждается, а не тому, кому они и даром не сдались, - раздраженно, взвинчено и на весь коридор крикнула Лесса милой, очаровательной, искренне заботливой и действительно бескорыстной девочке, которая стыдливо спрятала свои руки за спину и испуганно попятилась, а потом и вовсе побежала прочь от громогласной девушки, надеясь таким образом спрятать от нее свои слезы. Но Лесса была достаточно внимательной девушкой, поэтому эта мелочь не ускользнула от ее суженных глаз. Ей стало ужасно стыдно. Она огляделась вокруг и почувствовала себя еще больший стыд, когда увидела, что множество пар глаз случайных свидетелей ее некрасивого поступка смотрят на нее либо с осуждением, либо с жалостью. И девушка понятия не имела, от которого из них она чувствует себя более мерзко.